Чтение перевернутых аналогий
Опять же мне хотелось бы коротко прокомментировать свое "прочтение" визуального языка студенческих рисунков, наблюдаемых теперь в перевернутом виде. И снова хочу предупредить, что мое прочтение есть моя интерпретация - совсем не обязательно точная, учитывая личную природу этих рисунков.
Теперь обратитесь к портретным аналогиям, начинающимся со с. 109, и переверните книгу. Вы обнаружите, что рассмотрение портретов под таким углом зрения подразумевает в себе вопрос "А что, если бы...?" Что, если воспринимавшиеся художником черты человека перевернуть? Что, если бы качества, рассматривавшиеся как нижние, как основа, оказались наверху?
Перевернутый рисунок позволяет взглянуть на человека с иной точки зрения, в ином ракурсе. Изображение на самом-то деле не меняется - линии ведь остаются те же самые, но вы можете заметить что-то такое, чего не видели раньше: какое пространство занято гневом, например, или что этот человек большую часть времени весел. В "Портрете Дж. С> (с. 110) то, что Ивлин Мур назвал "поглощенностью собой", в перевернутом виде становится гораздо более очевидным.
Теперь обратитесь за новой информацией к своей собственной "портретной аналогии", задавая вопрос "А что, если бы...?" Чтобы дать название своему новому восприятию, напишите на обороте рисунка или на другом листе бумаги какие-то свои замечания, порождаемые этой новой точкой зрения.
Теперь перейдем к проблемным аналогиям, начинающимся со с. 117, и вновь перевернем книгу. Вы увидите, что в перевернутом виде эти рисунки тоже открывают новое понимание. Даже кажущийся симметричным рисунок Джуди Сталь ("Карьера в никуда", с. 117), подразумевает легкое продвижение вперед, когда рассматривается в перевернутом виде - небольшой подъем в нижнем правом углу, легкий наклон вправо. Только взглянув на этот рисунок в перевернутом виде, я, парадоксальным образом, смогла увидеть обороняющийся, направленный вниз и назад характер первоначального восприятия.
То есть, только увидев легкое движение вперед в перевернутом рисунке, я смогла увидеть обратное в первоначальном изображении.
Другой симметричный рисунок, неподписанный и озаглавленный "Ожирение" (с. 118), при рассмотрении в перевернутом виде тоже доносит некоторую информацию: крест в центре (олицетворяющий, возможно, внутреннее "я", волю, мышление или что-то в этом роде) слегка наклонен вперед (при нормальном рассмотрении), что является позитивным знаком. И опять же, я не замечала этого, пока не перевернула рисунок.
В главе девятой (с. 118) я уже упомянула о том, что неподписанный рисунок "Попытка приспособиться" в перевернутом виде видится иначе. Когда его переворачиваешь, вопрос "А что, если...?" становится очевидным: что, если бы, оставаясь вне общества, автор рисунка имел иное, более жизнерадостное умонастроение (отношение, чувство, взгляд, позицию, ориентацию и т. п.)? В перевернутом виде маленькая форма представляется притягивающей большую форму к себе. Увидев это, я отчетливее поняла ощущение отверженности и печали в рисунке, возвращенном в первоначальное положение.
И наконец, три "проблемные аналогии", которые анализировались в начале этой главы.
Первая из них, "Разорванная связь", при рассмотрении вверх ногами (рис. 10.5) обнажает иной аспект проблемы: ее остроту и болезненность. То, что представлялось игривым и уверенным, теперь видится несколько агрессивным и сварливым - именно таков, возможно, вклад самого А. Г. в разрыв отношений.
В отношении второго рисунка сам его автор, Дж. Д. М., написал так: "Когда я переворачиваю свой рисунок (см. рис. 10.6), создается впечатление, что все тянутся ко мне и что я сам стремлюсь к изоляции. Может, это так и есть?" Красивый вопрос!
Третий рисунок, выполненный С. К., в перевернутом виде совершенно преображается (рис. 10.7). Он становится живым и танцующим. Замкнутая спиральная форма кажется жизнерадостной, нежно поддерживаемой мягким прикосновением любящей структуры, которая защищает ее, но не удерживает.
Правда, глаз остается направленным внутрь и отстраненным, но таит в себе такую нежность, что теряет свое качество предвестника несчастий. Что, если бы человек, нарисовавший это, мог перевернуть свои чувства, перевернуть проблему вверх тормашками?
Аналогия - это зеркало, но не волшебное
Конечно, информация, содержащаяся в аналоговых рисунках, - это только информация; это не волшебство. Увидеть что-то - еще не значит изменить отношение или есть, только увидев легкое движение вперед в перевернутом рисунке, я смогла увидеть обратное в первоначальном изображении.
Другой симметричный рисунок, неподписанный и озаглавленный "Ожирение* (с. 118), при рассмотрении в перевернутом виде тоже доносит некоторую информацию: крест в центре (олицетворяющий, возможно, внутреннее "я", волю, мышление или что-то в этом роде) слегка наклонен вперед (при нормальном рассмотрении), что является позитивным знаком. И опять же, я не замечала этого, пока не перевернула рисунок.
В главе девятой (с. 118) я уже упомянула о том, что неподписанный рисунок "Попытка приспособиться" в перевернутом виде видится иначе. Когда его переворачиваешь, вопрос "А что, если...?" становится очевидным: что, если бы, оставаясь вне общества, автор рисунка имел иное, более жизнерадостное умонастроение (отношение, чувство, взгляд, позицию, ориентацию и т. п.)? В перевернутом виде маленькая форма представляется притягивающей большую форму к себе. Увидев это, я отчетливее поняла ощущение отверженности и печали в рисунке, возвращенном в первоначальное положение.
И наконец, три "проблемные аналогии", которые анализировались в начале этой главы.
Первая из них, "Разорванная связь", при рассмотрении вверх ногами (рис. 10.5) обнажает иной аспект проблемы: ее остроту и болезненность. То, что представлялось игривым и уверенным, теперь видится несколько агрессивным и сварливым - именно таков, возможно, вклад самого А. Г. в разрыв отношений.
В отношении второго рисунка сам его автор, Дж.Д. М., написал так: "Когда я переворачиваю свой рисунок (см. рис. 10.6), создается впечатление, что все тянутся ко мне и что я сам стремлюсь к изоляции. Может, это так и есть?" Красивый вопрос!
Третий рисунок, выполненный С. К., в перевернутом виде совершенно преображается (рис. 10.7). Он становится живым и танцующим. Замкнутая спиральная форма кажется жизнерадостной, нежно поддерживаемой мягким прикосновением любящей структуры, которая защищает ее, но не удерживает. Правда, глаз остается направленным внутрь и отстраненным, но таит в себе такую нежность, что теряет свое качество предвестника несчастий. Что, если бы человек, нарисовавший это, мог перевернуть свои чувства, перевернуть проблему вверх тормашками?
